Макроскоп - Страница 110

110

— Так вы признаете, что вы — шарлатан! — воскликнула Айя.

— Нет, — твердо сказал Иво. Я никогда не был рожден, но я буду рожден через тысячи лет. В мое время созвездия выглядят иначе, открыты новые планеты; значение некоторых знаков изменилось с течением времени.

Горолот пристально вглядывался в черты лица Иво при мерцающем свете оловянного светильника.

— Мои диаграммы тоже говорят об этом, но я встречаю такое первый раз в жизни. Я все время считал себя здравомыслящим человеком и всю свою жизнь отрицал возможность влияния сверхъестественных сил на дела и судьбы людей. Но вот вы передо мной — реальный, но необъяснимый. Вы и вправду разыгрываете старика?

Айя молчала и внимательно смотрела на Иво. Волосы ее казались еще краснее, а черты лица почти знакомыми, не финикийскими, это было лицо женщины из его мира. Она казалась изумительно красивой.

— Вы говорите на других языках? — спросил Иво астролога: Тот кивнул. — Я докажу вам, что я не из этого мира. У меня способность к языкам.

— Вы знакомы с этим языком? — спросил, улыбаясь, Горолот не по-финикийски.

— Египетский, восточный диалект, — ответил Иво на том же языке.

— А с этим?

— Фригийский, так говорят лидийские племена.

— Никто в Тире не знает этот язык, а я выучил его по своим пергаментам, — с трудом подбирая слова, сказал Горолот.

— Не удивительно, этот язык — основа будущего этрусского. В вашей фразе есть одна неточность, если позволите, я произнесу ее правильно.

Он повторил фразу, исправив ошибку. Горолот не сводил с него удивленных глаз.

— Вы правы, сейчас я вспомнил. Вы говорите на нем гораздо лучше, чем я. — Он снова перешел на финикийский. — У вас действительно способности к языкам, но вы слишком молоды, для того, чтобы овладеть им здесь. Значит вы…

— Я не верю в это, — сказала Айя неуверенным голосом.

— Значит, вы из Угарита, причем из крестьянской семьи, — резко ответил ей Иво.

Айя выглядела испуганной.

Иво повернулся к Горолоту. Черты лица астролога начали меняться — седая борода поредела, уступила место гладко выбритому подбородку. Лицо пополнело. Грубо оштукатуренная стена превратилась в металлическую панель.

Перед ним сидел Гротон, лицо его выражало отчаянную надежду. В стороне стояла Афра и тихо плакала.

— Я вернулся, — сказал Иво.

— Это все штучки Шена, — пояснил он. Афра и так, очевидно, знала его секрет, посему скрывать правду смысла уже не было. — Прошло много времени, прежде чем я это понял, вероятно, потому, что он всячески пытался скрыть от меня свидетельства, которые натолкнули бы меня на его след, и сам я поначалу не хотел верить в иллюзорность происходящего. Но даже гений не сможет убедить простого человека, что белое — это пурпурное. По крайней мере, это удается не всегда, особенно если пурпур смердит.

Но он же не рассказал еще о красителе!

— Способности к языкам — вот был ключ к решению загадки. У Шена они были, и ему пришлось снабдить ими меня, чтобы я смог должным образом вписаться в события, иначе я бы выскочил из этого мира назад, как пробка. Когда я понял это, я уже был на пути к победе, поскольку знал, кто стоит за всем этим.

— Но почему? — допытывался Гротон.

— Почему он сделал это? Очень просто. Потому что он хочет выйти, и не может, если только я не отрекусь от себя. Он пытался загнать меня в такую ситуацию, в которой он будет единственным избавителем и надеялся, что я капитулирую. Может, он забыл, насколько я упрям.

— Но разрушитель…

— Либо он не знает о нем, либо боится.

— Почему он не дал вам один язык — финикийский?

— Так не получается. Он не может дать мне часть своего таланта. Насколько я понимаю, речевых центров в мозге не так уж и много.

— Выходит, английский занимает один центр, а все остальные языки мира — другой? — сказала Афра. — Это нелогично.

— Шен нелогичен по нашим меркам. Может, у него все устроено по-другому. Во всяком случае, или получаешь все, или ничего.

— У вас это осталось? — спросила Афра, вытирая слезы с лица.

Сейчас она настолько походила на Айю, что Иво даже опешил. Очевидно, одна девушка послужила прообразом для другой, точно так же, как астрологу реальному соответствовал астролог вымышленный.

— Нет.

— Он забрал способность назад, когда вы вышли оттуда? — спросил Гротон.

— Нет. Я оставил ее там. Она мне не нужна.

Все удивленно уставились на него.

— Это не так просто объяснить. Между нами есть некое соглашение, но оно нигде не записано и весьма расплывчато. Он может дать мне что-то, вроде интуитивной логической способности, а я могу принять или не принять этот дар. Но я не могу взять у него то, что он не желает мне дать, и он не может всучить мне насильно то, что мне не нужно. Этот эпизод — особый случай, я сильно устал и потерял контроль над собой. В результате принял от Шена больше, чем следовало. Обратно прокладывать дорогу мне пришлось, уже играя по его правилам, то есть, почти без правил. И я не взял его дар с собой, оставил там.

— Не понимаю! — воскликнула Афра. — Способности к языкам! Знать все языки, на которых когда-либо говорило человечество!

— Как только я принимаю от Шена какой-то его талант, я оказываюсь ближе к нему.

— Но если бы вы могли взять все и остаться самим собой…

Аргументы в духе Айи.

— Я не могу. Сейчас, такой как я есть, я, ну, скажем, на десять процентов Шен. Языки — это уже пятнадцать процентов, затем, мне может показаться мало, и я захочу, например, артистических способностей и образного мышления. Затем мне не будет хватать физической ловкости — ведь приятно стать чемпионом во всех видах спорта, уметь жонглировать или безошибочно бросать игральные кости. Так, постепенно. Шен и получит решающее преимущество. Это, может, выглядит не так грубо, как в случае с разрушителем, но для меня результат будет тот же.

110