Макроскоп - Страница 157

157

— Мне кажется, вы плохо меня слушаете, Гарольд.

— Сколько у нас времени?

Она взглянула на Иво и Беатрикс.

— Мы можем оставаться здесь хоть вечность, Гарольд, если не выберемся отсюда, то скоро помрем с голоду. Если можно умереть от голода в стране снов. Сон может быть весьма увлекательным, но, как сказал Фрост…

— Сколько у нас времени, до того, как неприятель прорвется и уничтожит станцию разрушителя?

— Ну, Роберта Фроста вряд ли можно назвать неприятелем, он…

— Вы планируете дождаться их атаки?

— Фрост сказал:

Мечты прекрасны, темны, глубоки,
Но есть у меня заботы,
И придется мне много миль пройти
До того, как меня обнимут сны.
И…

— Почему?

— Гарольд, о поэме не спрашивают «почему?»

— Правда, Фрост сказал «леса», а не «сны», но мне подумалось, что…

— У вас есть руководство по стратегии?

— Нет! Черт бы вас побрал! Я считаю секс лучшей стратегией.

— Если только он выживет.

— Если вы выживете. Вы невозможны, Гарольд.

— А у фелков такая же организация? Они не учатся на уроках истории?

Она отвернулась от Гротона. Это представление начало ей надоедать. Мягкая мелодия фагота вновь обволокла ее, но, как и в прошлый раз, она разрушила очертания музыки. И вновь ей почудились очертания фагота: его стройное тело из розового дерева, кольцо из слоновой кости, стягивающее выходное отверстие. Несмотря на необычное окружение, сладкий яд музыки Иво действовал на нее. Иво впервые взял эту инопланетную штуку, и ему удалось сыграть на ней целую симфонию, в которой партия каждого инструмента была совершенна. Он был виртуозом в игре на фаготе, и в то же время, талантливым флейтистом. Если бы она знала о его музыкальном даровании раньше!

Беатрикс была чем-то обеспокоена.

— Здесь? — спросила она.

Афра попыталась представить, что же так взволновало Беатрикс, но вскоре это стало ясно из ее действий. В ее сне были весьма несовершенные санитарные удобства. Афра направилась было к Беатрикс, чтобы помочь, или хотя бы составить компанию в неловкой ситуации, но все было закончено, прежде, чем она успела приблизиться. К счастью, дело не пошло дальше имитации. Чуть позже Беатрикс уснула.

Время шло.

Гарольд все разглагольствовал о кораблях, тактике, переговорах, и ни разу, что было поразительно, не упомянул астрологию, Афра была бы счастлива услышать сейчас хоть что-то знакомое и понятное, пусть даже лекцию по астрологии.

Она решила поплавать в воздухе и двинулась куда глаза глядят, в надежде отыскать границы зала. Но чем дальше, тем плотней становился туман, «приятный, темный, глубокий» — на память ей пришла поэтическая строчка, да и в невесомости она совершенно потеряла способность ориентироваться. Пришлось оставить эту затею, Афре вовсе не улыбалась перспектива заблудиться и променять компанию, даже лунатиков, на одиночество во тьме.

Она вернулась к товарищам и, не сводя глаз с Иво и его призрачного оркестра, стала незаметно засыпать. Когда все это закончится, нужно будет обсудить с ним кое-какие вопросы. Ведь он… его талант…

Когда она проснулась, ничего не изменилось.

— Я и вправду ничего не понимаю в местах для стоянки, — обратилась к кому-то Беатрикс.

Прошло несколько часов, по крайней мере, но Афра не чувствовала голода, и вообще, организм ничем о себе не напоминал. Казалось, что на какое-то время процессы обмена в организме прекратились, но в снах все было, как подобает. Каким-то образом люди даже в состоянии стасиса сохраняли сознание. Еще одно чудо галактической науки? Почему бы и нет.

А Иво все наяривал. Как пальцы его столь долго выдерживают этот бешеный темп? Здесь, что же, и усталость невозможна? Но одно очевидно, как только исчезнет музыка, исчезнут и видения. А что потом?

Выполняя задание — ее задание, они оказались в этом гиблом месте. Это можно, по идее, считать финалом их путешествия, развязкой затянувшейся приключенческой повести. Но где же враг? Она, конечно, не предполагала, что здесь ждет их сеча лютая с отрядами кровожадных чудищ, но ЭТО?..

Прошло еще несколько часов. Гарольд спал. Беатрикс переживала какие-то ужасные события, кричала «Убейте его!», затем упавшим голосом произнесла «Это же человек», затем затихла.

Гарольд с кем-то беседовал, похоже, не с человеком.

— Вы один-из-тысячи! Тот вид, у которого иммунитет к разрушению… Вы, вы построили разрушитель!.. Зачем вы сделали это? Почему вы считаете, что только у вас есть право на космические путешествия? — И потом: — И мне тоже придется примкнуть к этой стороне? Даже если я не уверен, что согласен с позицией этой стороны?

Как во сне, так и наяву, Гарольд всегда знал, на чьей он стороне. Он всегда вел честную борьбу. А Афра бы на его месте, в его иллюзии, отбросила бы всякие правила приличия, и послала бы этого инопланетника ко всем чертям.

— Разрушитель, он уничтожает только злые умы?

Афра постепенно пыталась представить себе полную картину. Злые умы — как Брадли Карпентер. Ведь Гарольд всегда говорил прямо и не стал бы заниматься казуистикой.

Но фразы Гарольда все больше и больше тревожили ее, будили червя сомнений. А что, если они ошибались в своем отношении к разрушителю? Невозможно, но все же…

Опять заговорила Беатрикс. Она беседовала с кем-то об огне, воде, бесчеловечности. До этого она довольно долго кого-то звала:

— Черный, черный, где ты?

Афре пришлось заткнуть уши, чтобы не слышать ее бесконечные жалобные взвывания. Теперь они заговорили все вместе, и Гарольд, наконец-то добрался до астрологии… Было трудно уследить одновременно за обоими, и ей пришлось ориентироваться по выхватываемым репликам то из одного, то из другого сна.

157