Макроскоп - Страница 163

163

Афра не стала это отрицать.

— Вы планируете экстренно созреть в течение нескольких последующих часов — или когда вы собираетесь отправиться домой?

— Навряд ли, я себе и таким нравлюсь. Не вижу смысла в повторении пути Брада. Кстати, я смог бы спасти его жизнь, там, на Тритоне, окажись под рукой. Другой вопрос, ты бы не захотела, чтобы я это сделал.

— Что?

Она знала — он пытается шокировать ее своими заявлениями. Ему это удалось. Он вел по числу вопросов, и ее положение все ухудшалось. Она прекрасно понимала, что Шен подбрасывает ей куски информации в качестве приманки, и она заглатывает их. Осознавая это, она все же не может остановиться — она должна все знать.

— Нет, я вовсе не хочу сказать, что тогда ты любила Иво. Ты упрямо оставалась с Брадом, по крайней мере с тем, что от него осталось. Но ты бы не позволила ему жить.

Взгляд Афры молил о милосердии. Шен вперился в кристалл.

— Я вижу, — тихо произнес он. — Вижу эволюцию человека от комочка протоплазмы до зрелости. Я вижу плавающие в реликтовом океане личинки эхинодермов, которые развиваются в радиально-симметричные взрослые формы. Но вот произошла мутация — один подвид личинок приобрел репродуктивную способность, они начали плодиться, минуя зрелую фазу. Я вижу долгий путь эволюции этого смелого вида, они выходят на сушу, где истинная зрелость особи становится не только непрактичной, но и невозможной. Таким образом, вместо взрослой морской звезды мы имеем личинку — Человека.

— Вы хотите сказать…

— Вы знали, что мы происходим от Echinoderm superhilum, Вы знаете отличительные черты этой формы жизни. И что же, по-вашему, случилось, когда вы вмешались в эволюционный процесс при восстановлении? Отключив механизм, ограничивающий время процесса, вы прогнали полный процесс эволюции — при этом соответствующие конечные условия отсутствовали.

— О, Брад! — с болью в голосе воскликнула она.

— Но выйти замуж за морскую звезду, пусть даже взрослую — да это просто смешно, и вы подстроили убийство.

— Я не знала!

— Душенька, незнание закона не является оправданием — особенно законов природы, и тем паче, если обвиняемый — студент на лекции по природоведению.

— Но…

— Но даже если бы вы учли это, вам бы не удалось восстановить его поврежденный мозг. Повторный цикл не удалил бы никоим образом поврежденные ткани — они просто приняли бы другую форму — и ничего более. Он был бы невыносимо тупой морской звездой.

— Прекратите! — закричала она.

— В твоих силах прекратить это, и ты даже знаешь как, нужно только немного мужества.

Она опять была в супермаркете. И вновь был страх.

Гром выстрела все еще звучал в ушах. Возле кассы завязалась борьба. Завизжала девушка-кассир, упал какой-то мужчина. Шелковая шляпа покатилась по полу к ногам Афры. Шляпа была огромной, и росла по мере приближения, все раздуваясь и раздуваясь, будто хотела смять Афру своей массой. Она с криком бросилась прочь. Больно ударилась плечом о пирамиду консервированных бобов, банки посыпались, гулко ударяясь об пол… Она знала, что это было уже раньше, но не могла остановить видение. Все повернулись и удивленно смотрели на нее, но она, не обращая ни на кого внимания, только истерически орала:

— Нет! Нет! Нет!

Сломя голову она пронеслась по магазину и выскочила в какую-то дверь. Вот она уже в морозильной камере пробирается между свисающими брусками сырого мяса, натыкаясь на гигантские коробки. Над ней нависает человек с разделочным ножом в руке, она видит на лезвии темную кровь, кричит и бросается к другой двери.

Вот она бежит уже по узкой дорожке между дымящимися мусорными контейнерами. Дверь сзади распахивается, какой-то человек гонится за ней.

— Девочка! — кричит он. — Девочка! Вернись!

Он вдвое крупнее ее, у него черная кожа и крупные белые зубы. Она бежит от него.

Кругом черные резиновые шины грузовиков, она ниже их, рев моторов, удушающий запах бензина и автомобильные выхлопы — она в ловушке — черный человек приближается. Она опять кричит и бросается к следующей двери — символу побега. Она закрыта. Афра отчаянно тянется к ручке, пытаясь открыть тугую защелку — черный человек все ближе. Внезапно дверь открывается, и она врывается внутрь.

Какие-то странные апартаменты — необычной формы столы, кровати — само воплощение неудобства, туалет — просто насмешка над двуногими формами жизни.

Луна

И все же, это была жилая квартира, в которой, должно быть, кому-то удобно, если не человеку, то существу, несколько отличающемуся от него формой.

Афра прошла через анфиладу комнат, размышляя о том, где же могут быть хозяева и когда они могут вернуться. Очевидно, кто-то управлял станцией, или, по крайней мере, сюда регулярно наведывались, — и здесь обслуживающий персонал мог отдыхать в перерывах.

Одна из комнат оканчивалась низкой стеной и дальше была уже пустота. Это оказался балкон. Он выходил на обширный двор. По периметру двора рядами были посажены зеленые кусты. По крайней мере в этом хозяева походили на людей. Здесь была самая настоящая земная гравитация, земной воздух, нормальная температура и интерьер, схожий с человеческим. По-видимому, два вида — человеческий и хозяев станции — были очень похожи, а то, сколько у кого глаз или антенн, значения не имело.

Шум: внизу через двор проходит толпа мужчин, разношерстная толпа. Это рабочие, синие воротнички — грязные, в комбинезонах, в защитных касках. Белые, черные, желтые лица, хотя преобладают промежуточные оттенки.

163