Макроскоп - Страница 56

— Для меня это так же непросто, как и для вас, — сказала она. — Я не пытаюсь разыгрывать из себя проститутку, просто не вижу другого выхода. Сюда. — Она схватила его руку и прижала ее к своему животу.

Иво застыл, потрясенный и словами, и действиями Афры. Возбужденный мозг напомнил Иво, что прошло всего меньше сорока восьми часов после первой их встречи, и вряд ли много больше с начала всего этого приключения. Его полусжатая рука была прижата к ее теплому, гладкому мерно вздымающемуся животу.

— Она пытается сохранить индивидуальность, — попытался как-то поддержать его Гротон. — Дело даже не в теле как таковом. Нужен опыт — эмоциональный, духовный, сексуальный — слова не имеют значения.

— Сексуальный? — глупый вопрос вырвался сам собой.

— Нет, не стимуляция в эротическом смысле, — терпеливо ответил Гротон. — Можно участвовать в половом акте, не вступая в физический контакт. Скорее, это общее переживание. Ваши действия и эмоции являются важнейшим элементом, так как придают глубину ощущениям. Смысл всего появляется тогда, когда вы сопереживаете. Ведь она не существует сама по себе, ей нужны зрители. А иначе она не реализуется, как непрочитанная книга или никем не услышанная симфония. Чувствуйте сами и заставьте чувствовать ее; пусть это будет незабываемый опыт. Чувствуйте!

Афра резко кивнула, по ее телу пробежала дрожь и передалась Иво.

— Да, мне кажется, вы понимаете это даже лучше, чем я, — ответила она Гротону.

— Просто так вы пытаетесь оставить память о себе, — сказал Гротон. — Я знал, что мужчины и женщины не очень-то отличаются.

Она опять удивленно кивнула, и Иво почувствовал напряжение ее диафрагмы. Он все еще стоял, отведя стыдливо глаза, не в состоянии осуществить ее замысел. Его рука, темное пятно на белой коже, обмерла и, казалось, была зашита в пластик, — неподвижная и невероятно неуклюжая.

— Иво, — сказала она. — Это моя жизнь, мое естество. Я боюсь — я соглашаюсь с этим, я заявляю об этом, я горда этим. Мне нужна поддержка, впрочем, вам, я думаю, она нужна тоже, коль нам предстоит входить в этот цикл. Можете смеяться надо мной, но сделайте это, даже если вам не нравится.

— Боюсь, что мне это понравится, — пробормотал он.

Это было что-то отличное от тщеславия. Иво понимал это сейчас, но, увы, понимание не помогало. То, что он ощупает Афру, вряд ли поможет, и Иво подозревал, что Гротон тоже это понимает, несмотря на все его рассуждения. Но женщины, в отличие от мужчин, созданы для ласки. Издать книгу имеет смысл, а это…

— Вы боитесь прикоснуться ко мне? — нетерпеливо и раздраженно спросила Афра. — ООН не будет вас ждать вечно. Она схватила его руку своими, заставив его пальцы разжаться. — Сюда, — сказала она и положила его ладонь на свою левую грудь.

Он был не прав, считая себя совершенно бесчувственным. Холодные (или горячие?) волны пробежали по руке и взорвались в его сознании, вызывая головокружение. Чувствовать? Но ему этого не избежать!

— Сюда? — спросила она и потерла его ладонь об упругую складку ниже левой ягодицы. Он отдернул руку. Тело бил озноб, он знал, что выглядит смешным, но тем не менее чувствовал возбуждение.

— Боже, помилуй полярников… когда ты даришь им сны, — беззлобно заметила Афра. — Я не пытаюсь соблазнить вас, Иво. Я только хочу показать вам, чего же я хочу. Целомудренность в этом деле ни к чему. А теперь, давайте. Времени мало.

Она добилась своего. После тех прикосновений, что она заставила его сделать, все колебания были просто нелепы. Он начал с головы, пробежал пальцами по лбу, щекам, носу, прикрытым векам, погладил ее нежные губы, затем охватил пальцами подбородок. На шее у правого уха виднелись три крохотные веснушки. Он запустил пальцы в ее распущенные волосы, прощупывая их консистенцию, и вдруг обнаружил, что они на самом деле плотнее, эластичнее, чем он полагал до этого. Он провел ладонью вокруг ее стройной белой шеи и легонько ущипнул мочку уха, зажав ее между большим и указательным пальцами.

— Укусите, попробуйте его, — спокойно попросила она. Иво прижался губами к ее уху. Он узнавал ее и любил, чувствуя себя виноватым.

Она покорно стояла, а он прошелся ладонью по одной ее руке, затем по другой, осязая плавные обводы мускулов, костей, сухожилий, кожи. Это было как сон — больше, чем сон, ее тело было совершенно во всех отношениях.

Состояние ее нормально развитой мускулатуры было прекрасно, на ощупь невозможно было обнаружить какой-либо изъян. Ее тонкие пальцы — само совершенство, ямки над ключицами, казалось, были сработаны резцом гениального скульптора. Только под мышками ему встретилась шероховатость — щетина чисто сбритых несколько дней назад волос. Это напомнило, что под руками его не статуя, он держал ее!..

Ее груди были массивны, но не так, как это представлялось визуально, соски тоже не выпирали так сильно, как казалось, когда он смотрел со стороны и пока не прикоснулся к ним. Внутренняя структура груди была неоднородна — внутри прощупывались кластеры молочных желез. Он подумал о том, что мужчины так были зачарованы этой женской особенностью, что назвали по ее назначению целый вид — млекопитающиеся. Хотя черта и типична для вида, — кстати, не вида, а класса, вспомнил он, — все же наиболее характерным признаком следует признать волосяной покров. Даже у китов есть немного лобковой растительности…

Не открывая глаза, он вернулся разумом к делу. Груди переходили в слегка выступающие ребра, те, в свою очередь, предваряли обширное пространство над бедрами, гораздо шире, чем он подозревал. Спина практически плоская, небольшими холмиками возвышались лопатки, а между ними проходила гряда спинных позвонков. Ребра расходились лучами от солнечного сплетения.